— Эх, доченька-доченька… Мне ведь тоже смолоду хотелось приодеться, много украшений иметь. Уже позже поняла, что самые дорогие из них те, что любимый подарил. Мои красные бусы, отца твоего подарок, я с рождения твоего брата ношу, не снимая. Это самый дорогой для меня талисман. Камень сердолик меня оберегает. Думается мне, что ценить надо не количество вещиц заметных, а память и добро, которое в них вложил человек дарящий.
Зря ты бунтуешь против моих слов и пожеланий. Успокойся и послушай, что я тебе скажу. У каждого человека своя судьба, каждый родился под своей звездой и имеет свой характер. А характер состоит из привычек: плохих и хороших. И мы все их, эти самые привычки, в себе можем воспитывать. Я много думала о том, почему же моя бабушка не уживалась с моей мамой. Они все время ссорились, каждая на себя одеяло тянула и считала себя правой всегда. А со мною бабушка жила мирно. И поняла я почему…
Бабуля, покойница, была упрямицей редкой. С молодых годов считала, что мать всегда права в своих поступках и в своих словах перед своим ребенком. И жизнь своего ребенка мать может кроить по своему разумению, по своей выкройке. А мама моя выросла с независимым характером и все делала наоборот, не поддавалась советам и требованиям бабули. Хотела жить по своему, на свой лад. Так и разошлись они по сторонам. Так и не признались друг перед другом в своих ошибках.
А когда мы остались с бабулей вдвоем, она стала гораздо мягче нравом. И часто со мной говорила и каялась в своем прошлом упрямстве. И даже прощения просила, себя виноватила, что так жестко со своей единственной дочерью поступала. Говорила мне: «Если бы моя воля была время воротить, я бы, Маруся, сто раз покаялась перед доченькой, попросила бы прощения, что лезла в ее жизнь со своим уставом, что много горьких слов ей наговорила, неласкова была с ней, а часто груба и жестока. Вот бог и наказал меня. Я вот землю топчу, карга старая, а доченьки моей нету уже… Хорошо хоть ты у меня от нее осталась на старости лет. Не дай бог, тебе, как мне, пережить cвое дитя. Это самая страшная кара…».
— К чему ты мне все это рассказываешь-то? — Посерьезнев, спросила Лизавета.
— А к тому, моя милая, что я не хочу ошибки такие делать. И тебе хочу сказать, что в твоем жестоком характере свою вину чувствую. Уж больно мы тебя баловали, все прихоти с детства исполняли. Вот и приучили только все брать, а не отдавать. Теперь вот плоды такого воспитания, видно, пожинать будем долго.
— Ну, ты меня уже законченной негодяйкой выставила, — вздохнула горько Лиза и потупила глаза.
— Нет, Лиза. Просто хочу тебя еще вот в чем предостеречь. Будешь часто сердитой, так вся твоя злобность и нелюбовь к людям обязательно на твоем лице отпечатается как маска. Ведь не зря говорят, лицо — отражение души. У кого душа черными пятнами пошла, так это и отражается на лице. А у кого, наоборот, душа светлая, то и лицо приветливое, и людям такое лицо любо.
— А знаешь, вот в этом ты права. Я вот гляжу на наших деревенских теток. Все по лицам можно прочитать: у кого какой нрав и характер какой. Например, у твоей давней соперницы Анны лицо злобное, ехидное. Говорят, она смолоду была такая. Всем завидовала, вредила. Я слыхала, что она даже пыталась твою любовь с отцом разрушить. Правда это?
— Было и такое. Вот видишь, ты у меня разумная. Все понимаешь. Подумай хорошенько над моими словами. Будь добрее и добро вернется…Что на душе наболит, скажи мне. Вместе разберемся. А коли я буду не права, так я повиниться перед тобой не постесняюсь. Все люди ошибаются, да не все каются. А мудрость житейская как раз в этом. Ведь не тот мудрее, кто старше, а тот, кто умеет свои поступки оценивать и поступки взвешивать, о людях думать с уважением и пониманием.
— Ну, ведь пойми и меня. Сейчас, пока я молода, хочется покрасоваться. Чтобы меня отметили завидные женихи, богатые.
— В этом я тебя понимаю, доченька. Но ведь в жизни счастливой главное не богатство. Хотя деньги, конечно, очень важны. Но главнее все же для счастья ЛЮБОВЬ. Счастливые люди те, к кому она приходит. И не выбирает ЛЮБОВЬ богатых или бедных, а выбирает достойных ценить и беречь это редкостное чувство.
— Хочешь сказать, что дело не в нарядах?
— Да, не только в нарядах. Парни тоже не слепые. С одними, развеселыми да разряженными, погуляют-погуляют, а в жены-то берут других, скромных и ласковых, хозяйственных и добрых. Тех, кто им люб. И над этим подумай.
— Ладно, подумаю. Только завидно мне, что дочка Анны красившее меня одета, хотя глупая как пробка и злючка, как ее мамашка…