Эта история печальная. Но это история любви. Не случись ее, меня бы не было на свете: ни в прошлой жизни, ни теперь в виде полупризрака полуженщины…
— Не томите меня, княжна, я готов выслушать эту историю, какой бы она не была, — воскликнул Морион, перебивая погрустневшую Янтру. Состояние юной красавицы он чувствовал…
Большое зеркало, обрамленное в раму, усыпанную янтарем, висевшее напротив огромной кровати, отражало лицо Мастера Мориона. Это зрелище поразило бы кого угодно. Мужское лицо ежесекундно меняло свое выражение в зависимости от того, кто начинал говорить в теле: Морион или Янтра. То выражение этого мужского лица становилось мягким, наполненным дамскими ужимками. То, наоборот, было резким и мужественным.
И рот выдавал разный тембр голоса: то приглушенно-грудной женский, то низковато-хриплый мужской. Также менялись и жесты рук…И позы…
— Ну, так слушайте, — произнесла тихо Янтра,- мой батюшка, князь Верейский унаследовал огромное состояние от своего отца. Но, к сожалению, старого князя, не стал приумножать его. Мой батюшка был большим авантюристом и ловеласом. Ему была скучна жизнь в усадьбе, и он рвался отсюда. Он любил острые ощущения, обожал путешествия. Особенно морские.
Однажды на красивом фрегате он прибыл в Стамбул. Где вместе с капитаном был принят в доме местного богатея. У капитана с хозяином дома были какие-то свои тайные деловые отношения. Я о них не знаю. А мой батюшка просто искал развлечений и приключений на свою голову. Надо сказать, он был чрезвычайно хорош собой: статен, высок, русоволос и голубоглаз. Женские сердца таяли под его зовущим взором.
В доме стамбульского богача гости провели двое суток. Это время прошло в бесконечных застольях, разговорах, созерцаниях восточных танцев. Во время этих ленивых возлежаний на подушках и покуривания кальянов и распития душистых напитков мой отец и приметил одну из танцовщиц. И, конечно, привыкший не получать ни в чем отказа, потребовал прислать эту танцовщицу ему в комнату ночью. Конечно, он не ожидал такой реакции от хозяина дома…
— А какой была эта реакция? Ведь на Востоке желание гостя – закон для хозяина,- спросил заинтересованный рассказом Морион. — Так — то оно так, но танцовщица эта была дочерью хозяина.
-Как так? Ведь она развлекала гостей среди прочих. Разве это позволительно?
— Конечно, нет! Но Диляра, так звали дочь богача, будучи единственным чадом, вила из отца веревки и позволяла себе разные выходки. Вот и тогда ей очень захотелось поближе рассмотреть гостившего в доме русского князя, о котором вся женская половина прожужжала ей все уши. Она и вышла танцевать как обычная служанка-наложница.
От других танцовщиц ее, естественно, отличал наряд. Полупрозрачные шаровары, которые спадали от широкого пояса на бедрах, были с разрезами и во время танца постоянно обнажали стройные ноги. Шаровары заканчивались широкими манжетами, которые, как и пояс были усыпаны изумрудами и бриллиантами и расшиты серебряной нитью.
Перед глазами подвыпившегося и увлекшегося прелестями танцовщицы гостя мелькали серебряные кисти на рукавах, и развивалась широкая полупрозрачная блуза девушки, которая великолепно исполняла танец живота. Белая блуза также вся была расшита серебряной нитью и усыпана изумрудами и бриллиантами. Великолепное украшение было и на шее и на голове танцовщицы. Тонкие ее пальцы были унизаны драгоценными перстнями. Даже на ногах были роскошные браслеты, усыпанные самоцветами.
Такое видение могло свести с ума кого угодно. И мой батюшка оказался в западне чар восточной красавицы. Но… Ее отец, услышав просьбу-требование гостя, рассвирепел не на шутку. Вскочил, побагровел, схватился за кривую саблю. Капитан фрегата еле-еле уладил конфликт и увел отца в отведенные покои. Турецкий богатей тоже не был заинтересован раздувать скандал и терять выгодного делового партнера в лице русского капитана, хотя и вспылил сильно. Он отчитал дочь за дерзкий поступок, но не смог устоят под напором ее ласк и сдался, сменив гнев на милость. Диляра убедила отца, что ее поступок – танец перед гостями вызван чисто женским любопытством и скукой.